Елизавета Владимировна Вороновская — доктор физико-математических наук с 1956 года, профессор с 1956 года, специалист в области конструктивной теории функций, работала в Политехническом институте на кафедре математики в должности доцента с 1929 по 1946 гг.

В эти годы опубликованы в докладах Академии Наук СССР ее первые статьи "О преобразовании функционального ряда через разности его членов" (1930 г.) и "Определение асимптотического вида приближений функций полиномами С. Н. Бернштейна" (1932 г.) Последняя статья была представлена в ДАН СССР академиком С. Н. Бернштейном одновременно с его статьей " Добавление к статье Е. В. Вороновской... " С 1932 года в конструктивной теории функций появился целый ряд теорем, аналогичных теореме Е. В. Вороновской. За этими теоремами закрепился термин "теоремы типа теоремы Е. В. Вороновской".

Многим математикам до сих пор имя Е. В. Вороновской известно только в связи с этой теоремой. Так, например, в книге "История Отечественной математики" (Изд-во АН ССР и УССР, 1968 г.) о Е. В. Вороновской упоминается только как об авторе этой теоремы. На самом деле, это была лишь одна из ее первых научных работ. Сама Е. В. Вороновская основным делом своей жизни считала созданный ею "метод функционалов", который является основой ее докторской диссертации "Экстремальные свойства конечных функционалов".

Первые работы по этой тематике написаны Е. В. Вороновской, когда она работала на кафедре математики ЛИИ. Одна статья, — "Минимальная задача в теории моментов и задача оценки полиномов" опубликована в Докладах АН СССР (1936 г.), четыре статьи — в "Трудах ЛИИ" (1936, 37, 38, 41 гг.)

Всего Е. В. Вороновской было опубликовано 36 статей (из которых 24 в ДАН СССР) и монография "Метод функционалов и его приложения" (1963 г.) Е. В. Вороновская занималась математическим творчеством, наукой, была творческим человеком до конца своих дней. Последняя статья в ДАН СССР вышла в 1973 году после ее смерти.

Елизавета Владимировна Вороновская родилась в Санкт-Петербурге 28 ноября 1898 г.

Отец Елизаветы Владимировны — Владимир Михайлович Вороновский, 1864 года рождения, из дворян, юрист по образованию, умер в 1933 году.

Ее мать — Екатерина Александровна, 1881 года рождения, из дворян. Елизавета Владимировна вместе с матерью пережила всю блокаду в Ленинграде. Мать дожила и до защиты докторской диссертации Е. В. Вороновской в 1955 году. Портрет матери всегда висел на самом видном месте в гостиной.

О жизни родителей и деятельности отца мы мало что знаем, так как в советское время это надо было скрывать.

Елизавета Владимировна окончила гимназию в 1914 году с золотой медалью и перед ней стоял выбор: математика или история. Елизавета Владимировна выбрала математику и поступила в ЛГУ на физико-математический факультет, но она не оставила и историю. В дальнейшем училась на историческом факультете и работала в семинаре у академика В. Е. Тарле, о чем любила рассказывать в частных беседах, хотя ни в одной из ее автобиографий об этом не сообщается. Елизавета Владимировна с детства свободно владела французским, немецким и английским языками, как было принято в дворянских семьях. Была всесторонне развитым, высококультурным человеком. Этому она обязана, в первую очередь, своей семье.

Важнейшие сведения о Елизавете Владимировне Вороновской получим из ее личного дела (дело № 54 за 1946 год), которое хранится в архиве ЛПИ. В 1935 году Елизавета Владимировна Вороновская писала:

"По окончании гимназии поступила в Лен. Гос. Университет на физико-математический факультет, который окончила в 1920 году с дипломом 1-ой степени. В 1921году оставлена при университете для подготовки к научной работе. С 1921 года по 1924 год преподавала на 1-2 курсах Университета в качестве ассистента. С 1929 по1933 год работала доцентом в Физ.-Мех. институте. В звании доцента утверждена квалификационной комиссией при Н.К.Т.П. в январе 1933 г. После объединения Физ.-Мех. института совместно с другими в Индустриальный, работаю в ЛИИ в качестве доцента до настоящего времени. С 1930 года работала под руководством академика С. Н. Бернштейна и проф. В. И. Смирнова".

Эта биография была написана Е. В. в 1935 г в связи с постановкой вопроса на заседании Совета ОТФ 11 сентября 1935 г об утверждении Е. В. Вороновской в ученой степени кандидата физико-математических наук без защиты диссертации. Отзыв о научных работах Е. В. Вороновской был написан член.-корр. АН СССР В. И. Смирновым и поддержан кафедрой математики ЛИИ. Однако вопрос о присуждении Елизавете Владимировне степени был отложен в связи с тем, что Е. В. Вороновская работает преимущественно под руководством академика С. Н. Бернштейна, находящегося в настоящее время в отпуске. Рекомендуется этот вопрос перенести на следующее заседание Совета. Но отзыв С. Н. Бернштейна на свои научные работы Е. В. Вороновская получила только 25 декабря 1937 года и 14 апреля 1938 г на заседании ученого Совета Ленинградского Университета была утверждена в ученой степени кандидата физико-математических наук по представлению Ленинградским Индустриальным Институтом.

Отношения Е. В. Вороновской с заведующим кафедрой высшей математики ЛИИ С. Н. Бернштейном были сложные. С одной стороны, С. Н. Бернштейн признал, в конце концов, теорему Е. В. Вороновской о полиномах С. Н. Бернштейна но со своим "добавлением". Это "добавление" Е. В. Вороновская не принимала до конца своей жизни. Новые научные работы Е. В. Вороновской по вопросам теории моментов, которые затем легли в основу ее докторской диссертации, С. Н. Бернштейн не признавал. Елена Александровна Анфертьева, работавшая в это время на кафедре математики ЛИИ, рассказывала о шумных диспутах, которые проходили между Е. В. Вороновской и С. Н. Бернштейном, в которых Е. В. пыталась защитить свои работы. О С. Н. Бернштейне Елизавета Владимировна говорить вообще отказывалась. Из своего экземпляра книги "добавление" С. Н. Бернштейна она удалила. Все-таки многие из последующих статей Елизаветы Владимировны в Докладах АН СССР были представлены академиком С. Н. Бернштейном.

В 1941 г Е. В. Вороновская формулирует тему докторской диссертации "Нормирование конечных функционалов" и просит творческий отпуск для ее оформления. Елизавета Владимировна планировала представить свою докторскую диссертацию для защиты в ЛГУ в апреле 1942 года. Но жизнь распорядилась иначе. Началась блокада Ленинграда. Елизавета Владимировна со своей мамой все 900 дней прожила в блокированном городе. Из ЛПИ она была "уволена в длительный отпуск без сохранения содержания". Как она и ее мама выжили, трудно понять. Во время блокады одно время Елизавета Владимировна работала старшим научным сотрудником Всесоюзного института метрологии. С 1944 — заведующей кафедрой математики Технологического института им. Молотова. Сохранились краткие записки Е. В. Вороновской о блокаде и блокадниках. Эти записки называются "Двадцать лет тому назад". Они написаны Е. В. Вороновской в 1964 г к двадцатилетию снятия блокады, написаны ее рукой. Я считаю нужным привести их полностью, как бы страшны они не были. Надо быть мужественным человеком, чтобы описать такое (см. приложение).

1 октября 1944 г. Е. В. Вороновская официально возвратилась в ЛПИ и готовилась к защите докторской диссертации. Защита докторской в 1946 году не состоялась, т.к. за время войны часть результатов Вороновской былы получена американским математиком и опубликована в одном из американских журналов

В 1955 г. Е. В. Вороновская представляет диссертацию "Экстремальные полиномы конечных функционалов" на степень доктора физико-математических наук. В автореферате докторской диссертации Елизавета Владимировна формулирует сущность метода функционалов: "Метод функционалов представлен в виде единого метода, позволяющего объединить разрозненные ранее задачи на полиномиальные минимаксы в одну, при том элементарную задачу функционального анализа. Функционалы используются как аппарат для определения, качественного изучения и аналитического построения экстремальных полиномов. Несмотря на наличие в теории наилучшего приближения большого числа фундаментальных результатов, приходится констатировать, что задачи на фактическое построение полиномов наименьшего отклонения имеют в современной литературе разрозненный характер и ставятся от случая к случаю; они лишены сколько-нибудь общего аналитически-конструктивного аппарата; кроме того, и с чисто качественной стороны даже еще не произведено упорядочение хаотической области всех полиномов (хотя бы целых алгебраических), которые могут разрешить ту или иную задачу наилучшего приближения.

Неудивительно, что автору настоящей работы после тщетных попыток воспользоваться в своих исследованиях достижениями конструктивной теории функций пришлось отказаться от поисков эффективного метода на пути классического анализа. Нашелся другой путь, состоящий в замене поставленной задачи на прямо противоположную: попробовать изучать не функционалы с помощью полиномов наименьшего отклонения, а экстремальные полиномы с помощью своих функционалов, после чего уже на этой основе можно будет попытаться объединить разрозненные задачи на полиномиальные минимаксы в одну задачу функционального анализа. При такой трактовке сами полиномы создаются специально подобранными функционалами. Если в упомянутых задачах классического анализа ставится вопрос об отыскании полинома, наименее отклоняющегося от нуля при заранее заданных условиях, то предлагаемая точка зрения в некоторой мере обратная, с помощью должным образом выбранных функционалов строится семейство их экстремальных полиномов, и затем ставится вопрос: какие экстремальные задачи (в классическом смысле) разрешаются построенными полиномами? (Е. В. Вороновская "Экстремальные полиномы конечных функционалов". Автореферат ЛГУ, 1955 г). Существует мнение ["Математика СССР за сорок лет" (1917-1957) стр. 364-365 ], что задача В. А. Маркова явилась отправным пунктом и логическим ядром работ Е. В. Вороновской 1936-1955 г. На самом деле задача В. А. Маркова явилась лишь подходящим местом для приложения идей метода функционалов. По этому вопросу хочется привести слова Е. В. Вороновской на защите ее докторской диссертации: "Замечание, которое подчеркивает в своем отзыве проф. И. П. Натансон, — это отсутствие ссылки на теорему В. А. Маркова, которая по существу лежит в основе диссертации. Этому факту я могу противопоставить только психологическое объяснение: конечно, указанная теорема может быть признана как логический источник диссертации. Однако, в ходе ее действительного развития дело обстояло совсем иначе: в основе лежал функциональный анализ и его задачи, а не классическая проблема В. А. Маркова; этим и объясняется, что результаты В. А. Маркова рассматриваются мною только в конце второй главы".

Сущность и основные положения метода функционалов были изложены автором на 3-м Всесоюзном съезде математиков в 1956 г. в докладе "Некоторые задачи чебышевской школы в свете современных функционально-аналитических методов" и получили всеобщее признание.

Последующие работы, начиная с 1955 г. Е. В. Вороновской и ее учеников следует разделить на две категории: 1) работы по дальнейшему развитию метода функционалов и 2) работы по приложению метода функционалов к решению классических задач. С 1956 до 1962 г. Е. В. Вороновская — заведующая кафедрой высшей математики ЛИАП. В 1962 г. Елизавета Владимировна была приглашена на заведование кафедры в ЛЭИС, где она работала до 1971 года.

1956-1964 г. ознаменовались для творчества проф. Е. В. Вороновской большим числом работ по приложению метода к решению классических задач. Вклад, который внесла проф. Е. В. Вороновская, благодаря созданному ею методу функционалов, в решение круга вопросов относящихся к проблеме В. А. Маркова, существенен и отмечается всеми авторами, занимающимися вопросами чебышевских приближений. В 1962 г. с докладом об основных положениях метода функционалов и его приложения к решению классических задач Е. В. Вороновская выступает в Берлине в Университете им. Гумбольдта. В 1963 г. Е. В. Вороновская издает монографию "Метод функционалов и его приложения", где собраны работы автора с 1936 по 1962 г. В конце монографии формулируется ряд теоретических вопросов, которые предстоит решить автору и ее ученикам в ближайшие годы. С 1964 г. начинается новый этап в творчестве проф. Е. В. Вороновской. Почти все работы, начиная с 1965 г. — это работы по дальнейшему развитию самого метода и прямого отношения к классической конструктивной теории функций не имеют. Интересно отметить, что уже в 1962 г. Е. В. Вороновская видела возможность применения своего метода не только для решения задач конструктивной теории функций. В предисловии к монографии автор указывает: изложенный здесь материал может быть также полезен инженерам и студентам радио- и электромеханикам, занимающимися вопросами теории фильтров усилителей, импульсной техники и т.д. Работы Е. В. Вороновской по методу функционалов 1965-1972 г. еще не нашли себе приложения, но несомненна возможность применения этих идей в теории управления.

В 1969 г. проф. Е. В. Вороновская была приглашена в качестве одного из основных докладчиков на симпозиум по конструктивной теории в Англию (Ланкастер), но ее не выпустили из СССР, отказав в выезде в последний момент без объяснения причин. Ей было приказано написать, что она не может приехать из-за болезни. Елизавета Владимировна на это не согласилась. В предисловии к сборнику трудов симпозиума в Ланкастере, изданном в 1970 году его редактор проф. А. Талбот пишет: "Two of the principal invited speakers were, unfortunately, for different reasons, unable to be present: G Lancros, who was recovering from a serious illness, and E. V. Voronovskaya, who at the last moment was prevented from making the journey from Leningrad. However, a copy of professor Voronovskaya's paper is included in this volume".

После этого Елизавета Владимировна вынуждена была уйти на пенсию. Она очень сильно переживала эту ситуацию. Скорей всего, это явилось причиной ее болезни и смерти 9 ноября 1972 года.

В 1970 г. монография Е. В. Вороновской была переведена на английский язык и издана в США с включением в нее в качестве добавления статьи ее ученика В. А. Гусева. (В. А. Гусев "Функционалы производных от алгебраического полинома и теорема В. А. Маркова" Изв.АН СССР, сериал матем., 1961 №3 (25)) и полной библиографией всех работ, написанных по методу функционалов до 1969 г. В последние годы своей жизни (1971-1972) Е. В. Вороновская вернулась к проблемам интерполяции, с которых она начинала свой творческий путь. В эти годы она готовилась к поездке на научную конференцию в Ланкастер.

Личные воспоминания о Елизавете Владимировне Вороновской

Я поступила в очную аспирантуру к Вороновской в 1969 г. Елизавете Владимировне тогда был 71 год, и она заведовала кафедрой математики в ЛЭИС. До этого я восемь лет работала ассистентом на кафедре математики ЛПИ, что, помимо научной работы, сближало меня с Елизаветой Владимировной. Часто, закончив деловой разговор, мы у нее на квартире за чаем беседовали о ЛПИ.

Я видела Елизавету Владимировну в роли заведующей кафедрой высшей математики ЛЭИС. Хотя я не посещала лекции Елизаветы Владимировны, но потому, как она требовала от своих подчиненных, по тем методическим замечаниям, которые она им давала в моем присутствии, я знаю, что ее лекции были глубоко продуманные, четкие, выверенные до мелочей, и, с другой стороны, темпераментные. Лектор она была идеальный. Помимо четкости и продуманности лекций и практических занятий, от сотрудников кафедры требовалась научная работа. Елизавета Владимировна регулярно вела научный семинар. К каждому семинарскому занятию Елизавета Владимировна готовилась самым тщательным образом и обязательно в конце семинара слушателям предлагалось решить поставленные на этом семинаре задачи. Регулярное решение таких задач облегчало слушателю путь в круг научных проблем, которыми занималась Елизавета Владимировна. Елизавета Владимировна в эти годы искала себе учеников — продолжателей "Метода функционалов". Так через участие в этом семинаре я попала в аспирантуру, т. е. перед поступлением в аспирантуру у меня уже был некоторый задел, полученный через решение поставленных на семинарах задач.

В конце первого года аспирантуры от аспиранта требовался первый результат, достойный для опубликования в Докладах АН СССР. Если этого не происходило, то аспирант исключался из аспирантуры, как не справившийся. Первую задачу Елизавета Владимировна ставила сама. Начиная со второго года аспирантуры, когда была сформулирована тема диссертации, аспирант должен был сам находить себе задачи, но строго в русле темы диссертации. Никакие отклонения не допускались. Например, в 1971-1972 г. сама Елизавета Владимировна занималась интерполированием и вела научные семинары по этой теме. На семинарах она докладывала свои новые результаты и ставила перед слушателями задачи. Но мне решать эти задачи не разрешалось, так как это не входило в мою тему. Я должна была являться к Елизавете Владимировне регулярно, в точно назначенное мне время и приносить свои результаты. Когда Елизавета Владимировна работала в институте, эти встречи проходили на кафедре, но после ее ухода на пенсию в 1971 г. у нее дома. Причем, если, например, мне было назначено в 16 часов, то я не имела права придти на 5 минут раньше или на 5 минут позже. Елизавету Владимировну в последние годы я всегда видела подтянутой, собранной, радостно готовой к обсуждению моих результатов. За руководство аспирантурой она получала почасовую оплату, и два раза в год мы должны были писать отчет, в котором надо было указать процент выполненной работы. Я очень волновалась перед написанием этих отчетов, мне не хотелось, чтобы из-за меня Елизавете Владимировне пришлось писать неправду, и я напрягала все свои силы и каждый раз накануне срока отчета получала значимый результат. Этот результат сначала обсуждался с Елизаветой Владимировной, затем должен был отлежаться какое-то время и только после этого докладывался на семинаре. После выступления на семинаре можно было результат печатать. Сама Елизавета Владимировна регулярно до самой смерти печатала 2 статьи в год в ДАН СССР. Ее работы в то время представлял академик С. Л. Соболев. Иногда вместо своей второй статьи она представляла работу своего аспиранта. Таким образом две мои статьи оказались в ДАН СССР, что мне позднее облегчило защиту диссертации.

Летом 1972 г. Елизавета Владимировна слегла, но продолжала руководить моей работой. От меня она потребовала представить в октябре переплетенную диссертацию. 22 октября (за две недели до смерти) она написала мне отзыв научного руководителя и взяла с меня обязательство ничего больше в диссертацию не вставлять. Я помню ее слова: "С Вас могут потребовать вставить в диссертацию ее применение к техническим проблемам. Но, если Вы что-нибудь подобное вставите, то это будет грязное пятно на работе." В тот же день она надписала мне свою монографию "Метод функционалов" на русском языке, а 4 ноября (за 5 дней до смерти) надписала перевод своей монографии, изданной в США.

Скончалась Елизавета Владимировна 9 ноября. Она завещала гроб с ее телом не везти в ЛЭИС (ее последнее место работы) для гражданской панихиды, а сразу же после смерти везти гроб в Парголовскую церковь, что и было сделано. Отпевали ее в Парголовской церкви, причем заранее было оговорено, какие именно певчие должны петь. В то время такой обряд ухода из жизни считался недопустимым и это была "пощечина" советской общественности. На фото 8 и 9 Елизавета Владимировна в 70-е годы.

После смерти Елизаветы Владимировны перед защитой диссертации с меня, действительно, потребовали применение. Я обратилась за помощью к известному петербургскому математику-прикладнику В. И. Зубову. Он разрешил мне выступить на факультете Прикладной математики у него на семинаре. Доклад строился так: сначала метод функционалов Е. В. Вороновской, потом мои результаты. Выступать было трудно, слушатели не могли меня понять до тех пор, пока не выступил сам В. И. Зубов. Я помню его слова: "Ведь здесь решаются наши задачи, только все поставлено с ног на голову" и доступным слушателям языком перевел на их язык то, что я докладывала. Затем В. И. Зубов написал мне отзыв о возможности применения моих результатов в теории управления. Однако оправдать этот отзыв мне не удалось.

В 1982 г. мне случайно попалась на глаза книга: "Г. И. Глейзер. История математики в школе. VII–VIII классы". Пособие для учителей. Москва. "Просвещение", 1982." В этой книге на стр. 155 приведены сведения о Е. В. Вороновской, но с ошибками. Я написала письмо в редакцию и затем по их просьбе выслала им правильные сведения о Е. В. Вороновской (те, которые изложены в данной статье).

Э. А. Ярв
ноябрь 2001 года.

Приложение. Профессор Е. В. Вороновская. Двадцать лет тому назад

Копия неопубликованной рукописи 1964 г. о блокаде Ленинграда.

В памятный день 19 января 1944 года над погруженным во тьму городом раздался победный орудийный салют, возвестивший о снятии блокады Ленинграда.

Много писалось воспоминаний и в прозе и в стихах, восхваляющих героизм жителей города Ленина и их большой вклад в дело победы над врагом.

Я хочу здесь вспомнить о бытовой стороне блокированного города и о психике его населения.

Для всех, переживавших блокаду, она тянулась мучительно нескончаемо долго, создавая особый вид почти нечеловеческого сущеcтвования, каждый день которого для очень многих заканчивался смертью. Бомбежки начались осенью 1941 г., рано наступили исключительно суровые морозы, остановились трамваи, лопнул водопровод, артобстрелы происходили несколько раз в день, почти по расписанию, зима сменилась летом и снова зимой; над всеми этими видоизменениями доминировал лютый, смертный голод, уносивший тысячи жизней ежедневно. Он главным образом и определял психологию блокадника, его настроения, его специфический жаргон, его юмор (?!); да, да, город жил и работал, оказывал стойкое сопротивление постигшему его несчастью; нервическая дрожь над пайком хлеба сопровождалась горькой шуткой и смехом. К бомбежкам и обстрелам скоро "привыкли". Вой сирен и грозное предупреждение по радио "Внимание, внимание! район подвергается артиллерийскому обстрелу. Движение транспорта прекратить, населению — укрыться!" — не производил впечатления, если надо было выкупить по карточке хлеб, или попасть в рационную столовую; некоторых по пути настигала смерть.

Все на свете тогда делилось на две категории: то, что можно съесть, и то, что съесть нельзя. Каждый по своему производил такое разделение, сообразно своей более или менее болезненной психике. Для некоторых съедобными оказались торф, клей, собаки, кошки, люди, даже шелковые шарфы и ленты; но такой человек обычно не выживал; его состояние на медицинском языке именовалось "психодистрофией". Термин "дистрофик", т. е. страдающий истощением, очень быстро приобрел в быту блокадника осуждающий, почти ругательный характер, несмотря на то, что все были дистрофиками, расклассифицированными врачами по степеням: II, III и IV в порядке приближения к смерти.

Были и другие термины для обозначения мало съедобных суррогатов, которыми питались ленинградцы. "Печка топится, дистрофик носится, хряпа варится, шроты жарятся" — пелось в частушке.

Зимой 1941/42 г. целые семьи вымирали в замороженных квартирах; трупы неделями лежали на улицах завернутые в простыню (так называемые куколки). Вещи (не съедобные!) потеряли всякую цену. Пианино предлагалось за 2 кгр. хлеба и не находило покупателей; ковер "стоил" 200-300 гр.; рояли просто шли на дрова.

Приложение. Интервью Е. В. Вороновской неизвестной газете

Вороновская Елизавета Владимировна (1899-1972) — д. ф.-м. н., проф., работала на каф. высшей математики ЛПИ в 1929-1946 гг.; была аспиранткой С. Н. Бернштейна; получила известность благодаря одной из своих первых работ "Определение асимптотического вида приближения функций полиномами Бернштейна" (1932), посвященной вопросу о порядке приближения функций полиномами Бернштейна. Позднее в конструктивной теори функций теоремы подобного содержания стали называть "теоремы типа теоремы Вороновской".

Основным ее достижением было создание в 1937-1941 гг. оригинального метода, названного ею "методом функционалов", изложенного в монографии "Метод функционалов и его приложения" (1963). Первоначально этот метод был применен к решению классических задач конструктивной теории функций, впоследствии он дал ряд новых задач, выходивших за рамки теории. Монография Е. В. Вороновской "Метод функционалов и его приложения" издана в США в 1970 г.

После 1946 года Е. В. Вороновская заведовала кафедрой высшей математики в ЛИАП, а в последние годы жизни заведовала кафедрой высшей математики в ЛЭИС им. Бонч-Бруевича.

Анкета (из неизвестной нам пока) газеты:

ВОПРОС. Известно, что развитию научной деятельности выдающегося русского математика С. В. Ковалевской в значительной мере препятствовало неравноправное положение женщин в царской России. Хотелось бы, чтобы Вы рассказали, в каком учебном завдении Вы получили образование и как сказались на Вашей научной деятельности социальные условия, рожденные Великой Октябрьской социалистической революцией.
ОТВЕТ. Я получила математическое образование на физико-математическом факультете Ленинградского университета. Так как меня всегда интересовали гуманитарные науки, я по окончании физико-математического факультета поступила на историческийэфакультет, который закончила в 1925 году. Влияние Октябрьской революции прежде всего сказалось на отношении профессуры к студенчеству. Профессура стала гораздо доступнее, появилась возможность обращаться к ней за консультацией. Следует, однако, отметить, что новые условия меньше всего сказались на математиках: у них кастовость и иерархия еще долго сохранялись.
ВОПРОС. Какая научная среда воспитала Вас как ученого-математика?
ОТВЕТ. В связи с ответом на первый вопрос, мой второй ответ не явится неожиданностью: в воситании моем, как научного исследователя, среда математиков никакого участния не принимала; но я многим обязана ученым историкам Ленинградского университета, как, например, академику Тарле; они действительно учили приемам научной работы. Впоследствии значительное влияние на направление моих работ оказал академик С. Н. Бернштейн.
ВОПРОС. Не могли бы Вы назвать своих коллег-женщин докторов математики, ведь их, кажется, немного?
ОТВЕТ. Если ограничиваться только математиками, то, действительно, вряд ли по всему Советскому Союзу наберется более 15-ти человек женщин-докторов. В частности, в Ленинграде — это О. А. Ладыженская — специалист по уравнениям математическй физики. В Москве — Н. К. Бари (умерла в 1961 году) — крупный специалист по теории функций; С. А. Яновская — специалист по философии математики. Наконец, возглавляет нас всех академик П. Я. Полубаринова – Кочина. Есть несколько профессоров-докторов и в провинциальных университетах. Не сомневаюсь, что общее число женщин-докторов математиков существенно возрастет в самое ближайшее время, така как в Москве имеются молодые силы, заканчивающие свои докторские диссертации.
ВОПРОС. В какой области математики Вы ведете научную работу. Есть ли женщины среди Ваших учеников?
ОТВЕТ. Я, по преимуществу, работаю в области конструктивной теории функций и в ней же руковожу несколькими аспирантами и соискателями. К сожалению, несмотря на все мои старания, мне до сих пор не удалось привлечь в аспирантуру представителей (так в тексте — ред.) женского пола.
ВОПРОС. Как относятся к изучению математики наши студенты и каковы Ваши пожелания в этом направлении?
ОТВЕТ. Студенческий состав нашего института (как и других) чрезвычайно разнороден и по своим способностям и по своим интересам, следовательно, и отношение к изучению математики различное. Мне бы очень хотелось получить возможность (не в ущерб интересам технических кафедр) отбирать себе аспирантов среди талантливой оканчивающей молодежи, имеющей склонность к математическому творчеству. Таковые несомненно найдутся.
ВОПРОС. Нам известно, что Вы очень любите путешествовать. В каких странах Вы побывали, читали ли там научные доклады, на каких языках и каковы Ваши планы на будущее?
ОТВЕТ. Я не столько стремлюсь путешествовать, сколько люблю повидать новые страны. Мои заграничные поездки начались сравнительно недавно — с 1957 года, но за это время мне удалось побывать в разнообразных местах, хотя весьма беглым образом. Могу их все перечислить: 1957 год — поездка на теплоходе вокруг Европы (Финляндия, ФРГ, Бельгия, Франция, Италия, Греция, Турция). 1960 год — научная командировка в ГДР с чтением цикла лекций по специальности в Берлинском университете (на немецком языке). 1962 год — туристическая поезддка по Венгрии. Мною был сделан научный доклад в математическом институте Академии Наук в Будапеште (на немецком языке). 1963 год — поездка по Болгарии и Румынии и научный доклад был мною прочитан в Академиии наук в Бухаресте (на французском языке). 1964 год — поездка Чехословакия – Куба. Мною читался научный доклад в Пражском Математическом Институте (на немецком языке). В Гаване я не предлагала доклада, чувствовалось, что там не до них. 1965 год — поездка по Сирии и Ливану. Научный доклад был мною прочитан в Университете г. Алеппо — Сирия (на французском языке). Весной этого года, возможно, состоится моя поездка в Японию. Мне бы хотелось прочесть доклад в Токийском университете (на английском языке), но такие доклады надо всегда согласовывать на месте в ближайшем контакте с представителями Советского посольства. В условиях туристических поездок это осуществляется нелегко, хотя встречается всегда благожелательно как со стороны иностранных математиков, так и советских дипломатов.
ВОПРОС. Собираетесь ли Вы выступать на международном съезде математиков, который будет проходить этим летом в Москве?
ОТВЕТ. Собираюсь. Мною послана заявка в организационный комитет на включение моего доклада в повестку заседаний. Этот доклад содержит новые, еще нигде не опубликованные результаты. Кроме того заявка послана и моим учеником — аспирантом М. Я. Зингером, который тоже имеет новые результаты, полученные моим методом.

Материал предоставлен Элеонорой Александровной Ярв (1935–2003), июнь 2001 г.